Видео ролики бесплатно онлайн

Смотреть отец и дочь видео

Официальный сайт pepsilight 24/7/365

Смотреть видео бесплатно

Независимая Литературная Премия 'Дебют'

Новости
Лауреаты
Дебют 2001
История
Документы
Люди о премии
Лица
Обратная связь
Фонд "Поколение"


Дебют 2001



Курилко Алексей

“Егор Лютый”

Давно разабутрело. Бесприютное солнце безбожно филонит. Светит не грея. Оно и понятно, осень. Всю ночь она ко мне ломилась в окно. Тарабанила дождем по стеклу. Пьянящим запахом преющих листьев входила в комнату. Какой там сон! Мысли всякие лезли в башку: Грустные, тревожные, душу торбящие: Паршиво было: Состояние - с бодуна куда легче - как у Пушкина: тошнит, балда кружится и мальчики кровавые в глазах.

Пушкина я уважаю. От его маленьких трагедий с первой ходки тащусь. Кстати, намедни прикололи по ящику - оказывается, французы до сих пор чтут Дантеса как национального героя. Памятник ему забабахали, улицу его именем назвали. Очень им гордятся, жабоеды! Еще бы! Великого русского поэта грохнул и ни хрена ему за это не было. Подрасстрельное дело! А его только из страны выслали, дав понять, что свалить он должен ради своей же безопасности, пока молодое подрастающее поколение, которому "и скучно и грустно, и некому руку подать", не подняло кипеш и не устроило разборок.

Разборки: Всю ночь сегодня думал о том, как меня достали: разборки, понятия, стрелки, перестрелки: Никакой личной жизни. Труба и ствол все время под рукой. Обрыдло!

С одной стороны - авторитет, уважение, трехкамерная хаза в центре, мерс, бимер: На шее цепура из рыжья такая, что хоть пса на нее сажай! Но с другой стороны - ни минуты покоя! Нервы, реально, вроде струн на расстроенной гитаре. Да о чем тут базарить, в натуре! На природу выехать некогда: В последний раз был на природе ровно год назад. И то по делу: нужно было по утряне вывезти с Питоном в лес одного урода.

Мать моя женщина, какая там за городом красота! Пока Питон зарывал труп, я смотрел по сторонам и тихо млел. Деревья стояли в осеннем золоченом прикиде, держали ветки веером и, словно осуждая нас, авторитетно покачивались. Сверху, сквозь кроны деревьев, пробивался совсем еще галимый луч солнца, а у ног шестерил ветер, пытаясь чуть подмести беспорядочно опавшую листву. Завораживали и балдежные, напрочь мною забытые звуки: дробный стук дятла, издаля напоминающий автоматную очередь: трель какого-то пернатого лабуха: шорохи: сухой шелест листьев и травы:

Именно в тот день, в ту минуту я впервые основательно задумался о своей почти наполовину протоптанной жизни, и был в шоке от промелькнувшего предположения, что уже, должно быть, поздно рыпаться, ибо понять, а тем паче изменить я ничего не успею. Тогда я подумал: а надо ли что-то понимать и что-то менять. И возможно ли это. Может, вся шняга в том, что мы все и каждый из нас - всего лишь орудие в руках, скажем, Бога. Или кого-нибудь (чего-нибудь) покруче.

Тянулись минуты, я продолжал стоять и втыкать, уже не любуясь окружающим видом.

Когда Питон объявил, что можно ехать, я не удержался и спросил его:

- Скажи, братан: по-твоему, в чем смысл бытия?

- Бытия? - не понял Питон. - Ты че, прикалываешься?

- Разве ты никогда об этом не думал? Ну там, по обкурке?

Питон набычился.

- Че ты паришь, Егор?

Я поспешил замять это дело, переведя все в шутку. По роже было видно: он решил, что я его провоцирую. А провоцировать Питона опасно.

Как-то в шаровне Питон придолбался к одному пижонистому очкарику. Все допытывался, где тот оторвал такую шикарную селедку с двуглавым орлом на подушечке. Очкарик делал вид, будто чрезвычайно увлечен партией со своей подругой и ничего вокруг не слышит. Питон слегонца хлопнул его кием по спине и повторил вопрос громче:

- Где галстук купил, гнида?

Очкарик начал вякать:

- Прекратите хулиганить! Давно пора понять, что мы вас игнорируем.

Глупо улыбнувшись, Питон вернулся к нашему столу проконсультироваться. Ну я возьми да объясни: мол, игнорировать - значит спецом не замечать и ни во что не ставить.

Без лишних гамлетовских менжаваний Питон подрулил к очкарику и выбил ему передние идолы одним сокрушительным ударом.

Хотя Питон сильнее и старше меня на несколько пасок, но на постой дает понять, что признает за мной право верховодить. Я это право заслужил и пользуюсь им. Однако никогда не забываю: Питон - опасный сукин сын. Когда он рядом, я на измене.

Впрочем, я на измене постоянно. И днем и ночью. Со всеми и везде. У меня натура такая. Каждую минуту готов к любой поганке. Застать меня врасплох просто нереально.

Быть на измене - не означает бояться. Быть на измене - значит не терять бдительности. Быть начеку, настороже:

Мне трусить не в падло, а становиться бесстрашным - глупо. Моя любимая поговорка - сам придумал - гласит: "В живых останется тот, кто стреляет: трусливому в спину, бесстрашному в грудь".

Будь на измене, говорю я себе. Со всеми, везде и всегда.

Входишь в парадное - света нет. Перегорело светило? Может быть: Иди, но готовься отразить предательский удар.

Едешь в тачке. Зыркнул в мордоглядку заднего обзора раз, другой: Пять минут за тобой едет "Волга": А до нее столько же плелся потрепанный "Москвич": Случайность? Совпадение? Может быть, но будь на измене.

Звонит телефон. Просят пригласить какую-то Нину: Здесь такие не ходят. Ошиблись номером? Может быть, но будь на измене!

Никому нельзя доверять. Никому и ничему. Даже когда на улице туман, я почти всерьез себя спрашиваю: уж не менты ли его напустили?

Надо все время быть на измене. Не расслабляться. Иначе хана.

Поучительная история. Четыре месяца тому назад мой старый кореш и бывший подельник по кличке Кузя завалился домой в полпятого утра, после очередного фестиваля. Еще по дороге его пробило на хавчик, поэтому по приходу на хату он не разбуваясь погреб прямо на кухню, к холодильнику. Ну сидит, наминает. А в это время к нему со спины тихонько подкрадывается его однохлебка, законная супруга по имени Тоня и, подкравшись, бьет его по горбу дедушкиной саблей, которая восемьдесят лет спокойно пылилась на стене под портретом этого самого гребаного дедушки.

Почему? За что? Может, Тоньке не понравилось, что Кузя натоптал в прихожей? А может, он обещал прийти в тот день не слишком поздно? Неизвестно. Тайна, покрытая мраком. Однозначно, у Тони поехала крыша, но суть не в этом.

Суть в том, что будь Кузя на измене, не щелкай, так сказать, своим лицом, он бы стопудово остался в живых. Не знаю, как Тонька, а он бы выжил.


И вот как раз на уборке Кузи я и познакомился с Ренатой. Они были соседями. Я сразу отметил: черный цвет ей очень идет. Я тоже был весь в черном: колеса, брюки, гольф: И черный лепень с золотыми осколками. А в руках небольшой уголочек. Я захватил его, во-первых, для форсу, а во вторых, чтобы не попросили нести ни гроб, ни венок:

Мы оказались рядом. Она прошептала:

- Как же Юрочка?..

У Кузи остался малолетний сын.

- Поможем, - успокоил я.

Она доверчиво посмотрела на меня своими зелеными глазами и улыбнулась.

Приятная барышня, подумал я.

- Как вас зовут?

- Рената.

- Меня Егор.

Мне не привыкать знакомиться на похоронах. В последнее время людей мочат почем зря. В основном моих знакомых.

- Он был вашим другом? - спросила она.

- Как вам сказать? Мы вместе учились. В школе.

- Ужасная трагедия. Мог бы жить и жить:

- Узнал бы жизнь на самом деле, подагру б в сорок лет имел, пил, ел, скучал, толстел, хирел, и наконец в своей постели скончался б посреди детей, плаксивых баб и лекарей.

- Евгений Онегин, - не к месту и не ко времени обрадовалась Рената.

- Да. Как-то: На курорте: В санатории от нечего делать выучил несколько глав.

- Несколько?

- Шесть. Мог и больше. Отпуск кончился.

- А кем вы работаете?

Тут мне пришлось соврать, что я писатель. Кажется, она повелась. Правда, ее, видать, смутила моя чересчур короткая стрижка: Но ей хотелось поверить, и она поверила. Все складывалось как нельзя хорошо.

И вдруг!.. Со спины возник Питон и все испортил:

- Валим отсюда, Егор! - зашипел он. - В толпе полно ментов, я их жопой чувствую.

Я его чуть не застрелил на месте!

Можно было, конечно, затянуть: дескать, это мой литературный агент, со странностями и все такое. И что он до сих пор не в силах отойти от моего последнего криминального романа и весь во власти: Этих?.. Ну или что-то в таком же духе. Но язык не повернулся врать ей дальше.

Я лишь горько улыбнулся и дал Питону себя увести.


Неделю спустя мы абсолютно случайно встретились вновь. Увидев ее из тачки, я ударил по тормозам и, выскочив к Ренате навстречу, стал говорить довольно быстро, боясь, что она перебьет, не дослушав меня до конца.

- Я рад, Рената, что тогда подошел мой дружок и все стало на свои места. Одна ложь, как известно, тянет за собой целый короб лжи, поддерживающей первую. Теперь же мне приходится быть с вами таким, какой я есть на самом деле. Да, Рената, я человек вне закона. Но вы только вслушайтесь в эти слова: человек вне закона. В начале идет человек. Я человек и, чтоб я сдох, ничто человеческое мне не чуждо! Да, не писатель, что ж из того? Мог стать писателем, режиссером, акробатом, кем угодно, черт возьми: Всегда ли мы виноваты в том, что одних жизнь швыряет наверх, а других толкает наземь. Поверьте мне, мерзавцем может быть человек самой благородной профессии, и наоборот, находясь на самом дне, можно оставаться че-ло-ве-ком в самом главном смысле этого слова.

- Здравствуйте, Егор, - сказала она.

- Здравствуйте.

- Скажите, у вас в детстве была мечта?

- И не одна.

- Сбылись?

- Все до единой. Но, к сожалению, поздно. К тому времени у меня появились другие мечты.

Вдруг я вкурил, насколько грустно и обидно, когда мечты сбываются с опозданием.

- А почему вы спрашиваете?

- Просто так, - ответила Рената. - Я думаю сейчас об этом.

- А вы о чем мечтали в детстве?

- Ни о чем. То есть повзрослеть.

- А теперь?

- Теперь я боюсь мечтать. Не дай Бог сбудется.

Я предложил сходить в кабак. Она отказалась. Я повторил свое предложение, сменив кабак на кинотеатр.

К счастью, фильм был сопливый и нудный. Мы славно проболтали полтора часа.

Летом мы на пару дней слетали в Сочи. Рената загорела, а я наконец научился плавать. Было хорошо.

После мы практически не расставались. Даже в особо жареные дни я старался выкроить для нее время. А при моем образе жизни это нелегко.

Она очень милая и добрая. С ней я, реально, совсем другой.

Сейчас она со мной в контрах. Звоню - бросает трубку. Мне позарез необходимо, чтоб она меня выслушала.


Питон советует попуститься. Говорит, таких как она - немерено. Питон дебил! Я ему запрещаю базарить со мной на эту тему.

- Любовь - придуманные понты, - говорит он.

- Ты когда-нибудь любил? - спрашиваю.

- Не-а. Ты тоже не любишь!

- По-твоему, я понты колочу?

- Ты только думаешь, что ты любишь. Потому что ты хотел бы любить и быть любимым. Но любви нет.

- Ты гонишь, будто любви нет, лишь потому что сам никогда никого не любил.

- Я никогда никого не любил лишь потому, что любви нет. Это понты.

- Не суди, - говорю, - по себе!

- А я что, не человек? Кстати, человек - это животное, а разве животное может любить?

- Волки, к твоему сведенью, создают пары на всю жизнь. И лебеди тоже.

- О, бля! Выходит, они даже лучше, чем люди! Но и это не то! - говорит он, с полминуты подумав. - В них говорит: этот: как?..

- Инстинкт?

- Во, инстинкт.

- Не суди, - шучу я, - по себе! И вообще, - говорю, - сравнил! Людей и животных!

- А какая разница?

- Огромная! Мы существа разумные, а они нет.

- А, разница в разуме? У нас он есть, а у них нет. Но ты разве разумом любишь?

- Любовь - чувство: Я люблю: Как бы: Сердцем.

- Вот, а сердце есть у любого животного. Но ни одно из них не любит. Потому как любовь - это понты! А животные не понтуются! У них проще! Увидел, понюхал, трахнул:

- Иди ты в задницу! - говорю я, выходя из себя. - Мы отличаемся разумом - раз, и мы умеем любить - два! Они не умеют! Не могут! Не хотят! Люди любят, а животные не любят.

- Значит, скорее всего, животные - существа разумные, а мы нет.

Мы обожаем с Питоном изредка так потереть. Схватим какую-то тему и спорим. Нас прет такая шняга. Мне, главное, не использовать заумные слова, это его раздражает, ему сразу чудится, что его хотят опустить. Я не использую.

Как-то мы сцепились по поводу зависти. Питон заявил:

- Люди считают - типа зависть это дерьмовое чувство, потому что обычно его испытывают всякие лохи и крысы, которые, кому-то позавидовав, готовы того на куски разорвать. Они думают: "Раз я не могу стать таким, как он, пусть он будет таким, как я".

- Или вообще пусть его не будет.

- Да. А вот если это чувство испытает нормальный чувак, то он будет стараться стать таким же, как тот, кому он позавидует.

- Когда же у твоего нормального чувака ни хрена не получится, он как последняя крыса захочет разорвать того, кому завидует.

- А че ты считаешь, что не получится? Кто сильно захочет, тот сможет:

- Да если б он мог, ему б для стимула не надо б было никакой дерьмовой зависти.

- Может, только этого и не хватало.

Вот такие у нас с ним были споры:

Что же мне предпринять? Малява это здорово, но:

Мне бы с ней перетереть. Я ей все объясню: если найду подходящие слова для оправдания.

В чем я в конце-то концов виноват?


Позавчера ко мне на ночь глядя приперся знакомый следак. Чувак в принципе неплохой, хоть и мусор. Рената уже спала. Я провел его на кухню. Забодяжил чайку. Он принялся меня расспрашивать о жизни. Че да как. Ну я, понятно, говорю: мол, с прошлым давно в завязке. Живу, дескать, как все нормальные граждане. Честно. И даже пишу книгу.

- Ну и какое название? - спрашивает он, зло усмехнувшись. - Былое и думы?

Я начал что-то сочинять, но он меня перебил.

- Тут, - говорит, - пришили одного знаменитого журналиста. Так вот, писатель, почерк явно твой.

Не успел я пикнуть, как он стал уверять, что пришел вовсе не поэтому. А как частное лицо к частному лицу.

Оказалось, у него есть дочь. Она при смерти. Нужна срочная операция. Причем за бугром. И стоит операция до хрена и больше. Таких денег у него нет, и долгонуть не у кого.

Я спрашиваю:

- Сколько требуется?

Он говорит, десять тысяч баксов минимум. Только на операцию.

Я говорю:

- Медицинский девиз "жизнь или кошелек".

Он бубнит: мол, дочь, это самое дорогое в жизни, тебе, дескать, этого не понять.

- Я попробую, - говорю. - Тем более, недавно я сам мог папой стать. Лавэ - не проблема. Проблема в том, что в долг я не даю. Принципиально. Принцип у меня такой - не давать в долг.

Затем меня, что называется, понесло.

- Однако, - говорю, - я могу скатать с тобой на бабки. В очко. Всего одну партейку. Если выиграешь - плачу наличкой. Десять кусков. Без отдач. Но если пролетишь, то прямо тут, при мне: застрелишься.

Не знаю, какой бес меня попутал? О чем я думал, творя подобный закидон.

Легавый спрашивает:

- Ты серьезно?

- Вполне.

- Зачем тебе это надо?

- Да так: Хочу поглядеть, на что ты ради дочери способен.

Он молчит. Думает. А я подначиваю:

- Ну че, сдрейфил? "Самое дорогое в жизни" или дороже жизни ничего нет?

- Помог бы ты мне, я бы тебе потом помог.

- Нет! - говорю твердо. - Либо играй, либо проваливай.

И беру с подоконника картишки. Стою перед ним, перетасовываю:

- Без обмана?

- Будь я проклят! - говорю - Какой обман!

- Ладно: сдавай!

Ну, думаю, пошла жара. Хотя, какая жара? Минутное дело:

Он с дрожью в голосе прохрипел:

- Девятнадцать:

И смахнул капельки пота, выступившие на лбу. А я две карты хлоп на стол - двадцать одно.

- Очко!

Следак побледнел, скривился: Я же припомнил, что мне уже давненько так не фартило. В последний раз на прошлый Новый год, когда я выиграл у Хрипатого яхту, которую скоро пришлось отдать одной певице за то, что я ее по пьяной лавочке изнасиловал. Ох она возбухала!.. Я, дескать, мировая знаменитость, то да се: Ну, думаю, попал! Донесет без компенсации. Ведь я и телохранителя ее отметелил конкретно. Пришлось откупиться яхтой. Хотя точно помню, она меня сама весь вечер провоцировала.

- Ну? - спрашиваю я следака. - Че будем делать, господин Арестович?

Он сидит сгорбившись, хранит молчание: Потом, тряхнув головой, точно хотел таким способом избавиться от неприятных мыслишек, встает и приставляет мне ко лбу волыну.

- А если я завалю тебя сейчас?

Конечно, я перетрухал. Жить захотелось как никогда. Но внешне - и глазом не моргнул.

- Как же долг чести и все такое? Да и что это даст. Посадят. А тебе там не жить. И? Дочери тогда станет легче? Одним выстрелом сразу троих загубишь: А так: я слово даю, что помогу. Я решил. Десять кусков: Разве это бабки?.. Когда дело касается жизни и смерти:

- Без обмана?

- Будь я проклят!

- Ну смотри - без обмана.

Проговорив эти слова, Арестович не раздумывая засовывает дуло в рот и нажимает курок. Белоснежный кафель бесстрастно принимает фонтан крови. Арестович падает. Я обалдело гляжу на ручейки крови. Сердце бешено стучит.

Красное на белом - жутко красиво.

И тут входит Рената. Испуганная, бледная: На кончиках ресниц сверкают слезы. Губки дрожат:

- Ты убил его.

- Он сам.

Она отступает, хоть я не двигаюсь с места.

- Я все слышала: Ты убил его:

- Я не ожидал: Шутил:.

Она выбегает. Слышу скрежет замка. Мне бы рвануть за ней, а я стою как вкопанный. Опускаю глаза вниз: Кровавый нимб расползается вокруг головы Арестовича. От сквозняка шевелятся волосы.

Много видел смертей. Оставался равнодушен и непробиваем. Эта смерть повергла меня в состояние шока. Не желая, виновен.

Но как он мог?

Только надумал я жить по-другому. Строил и многообещающие планы, и воздушные замки:

Вдруг приходит господин Арестович и пуляет себе в хавальник: На моей кухне!.. Даже чаю не попив:

Избавиться от трупа:

Стараясь больше не смотреть на Арестовича, прошмонал его карманы: ключи, лопатник, пустая пачка из-под сигарет, зажигалка, ксива:

Его звали Сергей Анатольевич. Как моего батю.


Я вызвал Питона. Мы полночи бухали, а под утро, завернув Сергея Анатольевича в коврик, погрузили его в багажник моего бимера.

- Идем поспим, - предложил я. - Вечером отвезем его.

Но вместо сна мы снова долго пили. Потом, взяв лабан, вышли на балкон покормить голубей.

Нажравшись, голуби улетали по одному.

На соседнем балконе появился рыженький мальчишка лет десяти. Увидев нас, он замер и прицелился в меня из игрушечного ружья. Я поднял руки вверх. Питон потянулся было к волыне, но услышав детский голос, обернулся и успокоился.

- Мочи его, пацан! - подбодрил Питон.

- Не надо, - попросил я.

- Ага, - сказал мальчик, - какой хитренький.

- Да, хитренький, - признался я. - Жить хочется, даже тогда, когда не очень хочется. Да, я хитренький:

- Тух-ф! Тух-ф! - два раза выстрелил пацан.

Я был убит. Какие нынче жестокие дети.

- Кем ты хочешь стать, клоп?

- Киллером.

- Я так и думал.

- Или полицейским.

- Это одно и тоже.

- А вот и нет, - возразил малолетний убийца. - Киллеры убивают всех людей, а полицейские только киллеров.

- Киллеры тоже люди.

- Лучше я буду полицейским, тогда меня никто не убьет.

Я кивнул.

- Правильно.

Питон, ухмыляясь, спросил:

- Может его замочить, пока он не вырос?

- Скажи, почему у тебя такое погоняло - Питон?

- Не знаю. С детства.

:Поздно вечером Питон поехал избавляться от трупа. Через часа два он позвонил мне на дебильник.

- Прости, братан! Я попал в аварию. Машина у ментов! Я у Гробика!

- Ясно, - сказал я и дал отбой.

Гробик - это наш боевой лепила:

Уже рука кропать устала.

Чего я тяну? Давно пора рвать когти. Слабость в теле. Даже вставать не хочется. Может, поспать? Вторые сутки без сна: Не хочется: Ни есть, ни пить, ни спать: Ничего не хочется! Какая-то апатия. Может, повыть? Передо мной на стене портрет воющего волка. Красиво.

Слышу долгий звонок. Делаю вид, что не слышу. Себя не обмануть. Сердце стучит с перебоями. Ребенком боялся, что, пока буду спать, ко мне в ухо влезет таракан. Долгое время я ложился спать с ватой в ушах.

Бумага липнет к руке. Ладони вспотели.

В правой руке авторучка, в левой ствол. Именно так и должен творить писатель. Чтоб не мешали. Но писатели до этого не додумываются. Да и не хватит им на это духу. А значит, не так уж и важно, что они там пишут.

Кто-то ломится в дверь. Будет жарко:

Вот и все. Вперед! И горе Годунову!

Курилко Алексей

  

Новости | Дебют 2001 | Лауреаты | История | Документы
Лица | Связь

© 2001-2003 Независимая литературная премия "Дебют"
Made in Articul.Ru
Rambler's Top100

В хорошем качестве hd видео

Онлайн видео бесплатно


Смотреть русское с разговорами видео

Online video HD

Видео скачать на телефон

Русские фильмы бесплатно

Full HD video online

Смотреть видео онлайн

Смотреть HD видео бесплатно

School смотреть онлайн